Мост Верразано - Страница 106

106

— Хозяин! — крикнул ограбленный бандит. — Пусть она отдаст мою пушку!

— Да, сотрудничество, — не обращая на него внимания, сказал Лентини. — Боюсь, ничего другого нам с вами не придумать, сэр. Да, сейчас я убедился в этом уже совершенно… Боюсь, вам придется остаться со мной и…

— Стать вашим пленником, а?

— Да, мне стоит…

Он не договорил, потому что Берт пошел вверх по ступенькам, и собаки, одинаково сверкнув желтыми животами, прыгнули на него. Прыгнули на руки, правая ухватилась клыками за кисть и повисла на ней, а левая не удержалась, упала, прыгнула еще раз — на горло — и снова упала, и снова прыгнула. На этот раз рухнула спиной на ступеньки, взвизгнула тоненько, по-щенячьи, и в три прыжка исчезла за домом.

Вторая все еще висела на левой руке Берта, и старый гангстер, чуть наклонившись вперед, смотрел, как человек, за которым он охотился, поднимает руку вместе с псом, как задние лапы могучего ротвейлера отрываются от опоры и пес отчаянно пытается упереться ими в ногу противника, скребет когтями по невидимой броне, потом падает и ползет в сторону.

Амалия видела только спину Берта, видела, как он грузно шагнул вперед, подступив к Лентини вплотную. Тогда кто-то сзади вскрикнул, и тихо, как ломающиеся сухие сучья, затрещали выстрелы.

Это было ужасно: люди вскидывали руки от удара пуль и падали — кто на бок, кто навзничь. Прошло полсекунды, не более, и из шести горилл на ногах остался лишь парень слева от двери: он стоял, обсыпанный стеклянными осколками, и заглядывал под руки Берту, прикрывшему Лентини своим телом. Кто-то протяжно застонал.

Берт шагнул в сторону, проговорил:

— Вот вам и сотрудничество… господин Лентини.

Старик оглядывал двор — рот под усами приоткрылся, темные глаза перепрыгивали с одного тела, лежащего на земле, на другое. Правый охранник сидел у стены, завалившись на бок; по-видимому, он выпустил целую очередь, и все пули вернулись к нему — кровь прямо-таки хлестала из головы и шеи. Толстяк, лежавший у колес «мерседеса», был жив и пытался подняться. Остальные не шевелились.

— Как ты это сделал?! — отчаянно крикнул Лентини. — Ты дьявол! Ты дьявол!!

Он вопил так, что под крышей веранды отозвалось эхо, и сейчас же уцелевший охранник почти в упор дал очередь по Эйвону — взмахнул руками и рухнул на спину, на ступени.

Амалия закрыла глаза; ее мучительно затошнило. Наверное, она непроизвольно сжала руку, и «магнум» выстрелил — вниз, в землю. Отчаянным усилием воли она переборола тошноту, взглянула на Берта. Тот не спеша спускался с крыльца.

Собака все еще ползла к дальнему концу террасы.

— Дьявол!! — снова закричал Лентини присев и выставив скрюченные пальцы. Берт подошел к Амалии и тихо сказал:

— Так… Что с ним теперь делать? Так и оставить?

Она покачала головой — словно бы непроизвольно, мыслей никаких не было. Она старалась не смотреть вниз, чтобы не видеть луж и ручейков крови. Краем глаза все-таки отметила, что толстяк сел, но снова упал. Берт спросил: «Убить его?», и она кивнула. Он прошептал: «Не смогу». Она опять кивнула. «Мы не палачи», — сказал Берт, и теперь она ответила: «Самые настоящие, самые настоящие…»

Так они простояли несколько секунд. Спазм отпустил горло, Амалия опять могла видеть и соображать отчетливо. Сицилийца нельзя оставлять в живых: как он ни испуган, он будет мстить, и начнется еще один виток, третий — решающий, третий заход, в жизни так всегда бывает. Руки трясутся, это плохо.

Она громко сказала:

— Господин Ленгини! Вы — верующий, прочтите молитву. Лентини сидел на ступеньках, опустив голову на руки. Слева от Амалии щелкнуло — она посмотрела туда: Рон, совершенно белый, открывал дверцу машины. Она перевела глаза на старого гангстера: он по-прежнему не шевелился. Амалия завела левую руку за спину, выключила Невредимку и ощутила в правой руке пистолет. Рука ходила ходуном. Амалия положила ее на сгиб левой, прицелилась в черную, с безупречным пробором голову и нажала на спуск три раза подряд.

Закрыла глаза. Берт подхватил ее на руки и посадил в машину.

С этого октябрьского дня след Умника и Рональда теряется. Амалия — иное дело, она объявилась через год и вернулась на работу в «Дженерал карз»; Мабен принял ее с

Готовностью. Но о тех двоих ничего определенного не известно, только слухи бродят. Адвокат Эйвона якобы дал понять — в тесной компании юристов, — что получает распоряжения от своего доверителя. Люди, близкие к «Рокуэлл интернэшнл», смутно толкуют насчет нового корабля, засылаемого к Марсу: на нем вроде установлен совершенно невероятный аккумулятор. Семье Аарона Стоуна, погибшего в Детройте, неизвестный прислал чек на крупную сумму. Сестра Рональда Басса получает чеки регулярно. Слухи… Слухи и предположения…

Правда, произошло также событие, вполне определенное и несомненное. Город Даллас, известный не только тем, что он — крупнейший город штата Техас, но и тем, что в нем убили президента Кеннеди, прославился еще раз. Именно в Далласе, перед входом в гостиницу «Хилтон», застрелили нефтяного воротилу Дана Эрикссона, главу компании «Мобил», члена совета директоров десятка компаний, и прочая, и прочая. Застрелили нагло, среди бела дня, в открытую, причем убийцу тут же прикончила охрана Эрикссона. Пресса взревела. Особую пикантность событию придало то, что стрелял Фил Малган, доверенное лицо гангстера-патриарха Лентини, погибшего за месяц до того на севере Испании при невыясненных обстоятельствах. По-видимому, только три человека догадывались о подоплеке этого убийства: Мабен, Бернанос и Си-Джи — особенно последний. Он гостил у родителей в Майами и утром, просматривая газеты перед завтраком, увидел фотографию террориста. Клем узнал это длинное лицо, узкий длинный рот и припомаженную голову. И солнечный ноябрьский день, продутый ветром с Гольфстрима, на секунду затянулся черной пеленой стыда и унижения.

106